Взаимонепонимание двух сословий на американский лад. Часть 2
ИДЕОЛОГИЯ И ОФИЦЕРСКИЙ КОРПУС
В США положение военных, отношение гражданского общества к военным профессионалам и генералитету определялось и определяется главным образом превалирующей в том же обществе идеологией. Своеобразие американской системы общественно-государственных предпочтений состоит в симбиозе доминирующей здесь идеологии либерализма и безоговорочно воспринимаемых всеми идеалов консервативного характера, нашедших отражение в стабильно действующей с конца XVIII века американской Конституции. Со дня провозглашения независимости в 1776 году и через все критические периоды развития США как государства либерализм и консерватизм являлись и продолжают оставаться константами в американских гражданско-военных отношениях.
Либерализм как идеология, сердцевиной которой является индивидуализм, подчеркивает врожденное духовное и моральное достоинство личности и тем самым не приемлет политические, социальные и экономические ограничения, накладываемые на индивидуальную свободу. Профессиональный военный в силу специфики службы в составе коллектива, строгой воинской дисциплины не может не подчиняться групповым интересам и отсюда формально не приемлет либерализм как таковой.
Следует подчеркнуть, что после провозглашения независимости и практически до окончания гражданской войны в 1865 году либерализм не являлся тотально превалирующей идеологией в бывших североамериканских колониях Великобритании. Более того, он был даже в подавленном состоянии в южных штатах, внутриполитическая обстановка в которых отличалась жестокостью властей и значительно более весомым авторитетом в обществе институтов принуждения, следовательно, уважением «людей в форме». Победа северян и их быстро распространяющееся доминирование по всей стране, сопровождаемое духом «либерального предпринимательства», уже в скором времени стала причиной обособления военных с их консервативным мышлением в отдельную группу. При этом идеалы и философия либерального бизнеса и индивидуализма превратились в идеалы и философию всей нации, воспринятые практически всеми остальными группами американского общества.
Развивавшееся с тех пор пренебрежение к «людям ратного труда» логически не могло не привести и к формированию так называемой «военной политики либерализма», в основе которой лежали идеи изоляционизма на международной арене и малоразмерной постоянной армии. Более того, всеохватывающий либерализм американского общества той поры стал приобретать новые, крайние антивоенные формы в виде ставшего весьма популярным пацифизма. Причем «естественность» и «неизбежность» данного процесса были отмечены американским аналитиком Артуром Экирхом, который писал: «Организованный пацифизм в западной цивилизации является обычным движением среднего класса, а США, как типичная страна среднего класса, полностью разделяли пацифистские принципы».
В среде же военных эпитет «пацифист» сначала приобрел негативное, а затем ругательное, оскорбительное значение. Профессиональные военные из своего затворничества начали воспринимать родную страну как «средоточие индивидуализма и всеобщей коммерциализации», далеких от этических норм армейской и флотской среды. Американское бизнес-сообщество мало что делало для нужд военных, почти не воспринимало их точку зрения и не питало уважения к ним. Военные отвечали ему тем же.
Именно в те годы в качестве героя-защитника нации американскому обществу стал навязываться образ не профессионального военнослужащего, а человека гражданского, либерального по своим взглядам, волею судьбы и обстоятельств вынужденного «надеть форму». Этот факт был подмечен известным в свое время американским историком Диксоном Уэктором, который писал: «…Все великие национальные герои Америки, пожалуй, за исключением Дж. Вашингтона, были либералами, а профессиональный солдат в таком качестве просто не котировался».
В данной связи нельзя не подчеркнуть еще один заслуживающий внимания факт. Среди многочисленных направлений богатой на таланты американской литературы в качестве отдельного направления присутствует антивоенный роман. Начало этому течению в США было положено нашумевшими на весь мир произведениями Норманна Мейлера «Нагие и мертвые», Джемса Джонса «Отныне и вовек» и Германа Вука «Мятеж на «Каине», вышедших на рубеже 1940–1950-х годов на волне осмысления человеческих трагедий как следствий жестокостей военной поры. Но примечательно в данном случае то, что во всех трех, ставших классикой, романах сюжеты складываются вокруг противостояния позитивных героев – либеральных интеллектуалов, волею обстоятельств надевших военную форму, и их антиподов – автократических солдафонов, профессиональных военных, почти открыто симпатизирующих тоталитарному противнику в войне. Естественно, симпатий к военным в американском обществе после этого не прибавилось.
Все это привело к тому, что, как предупреждал Хандингтон, западное либеральное общество в силу сложившихся традиций оказалось не в состоянии быть опорой для военных.
Тем не менее данные выводы представляются некоторым политически окрашенным преувеличением, если отталкиваться от исторической традиции того же американского общества и учитывать факт подчеркнутой американскими же аналитиками второй константы в гражданско-военных отношениях в США, то есть консерватизма – идеологии тех, кто привержен устоявшемуся, привычному, строгому соблюдению обычаев и традиций.
Безусловно нельзя отрицать тот факт, что после Гражданской войны в США в идеологическом плане американские военные как часть общества и общество в целом, по меткому выражению Хандингтона, «начали движение в разных направлениях» и что военные профессионалы упорно продолжали не воспринимать либеральные ценности. Но при доминировании либерализма в американском обществе он отнюдь не был единственным идеологическим течением, окаймлявшим все стороны жизни этого общества, иначе военные не смогли бы существовать и развиваться, зачастую не следуя «либеральным идеалам» и даже вопреки им.
Вдобавок именно американский консерватизм во всех его формах и проявлениях, по справедливому мнению некоторых российских аналитиков, не будучи в слишком жесткой оппозиции американскому же либерализму, разделял и продолжает разделять главные ценности военной этики и даже считает ее одним из проявлений реализма. Все превалирующие течения этой идеологии в ХХ веке, включая «новых правых» (60-е годы) и «неоконсерваторов» (70–80-е годы), в числе приоритетов всегда обозначали интересы национальной безопасности и, соответственно, необходимость роста оборонных расходов, всесторонней поддержки вооруженных сил. Это, естественным образом, не могло не вызвать симпатии в самых широких кругах американских военных профессионалов.
Самюэль Хандингтон указывает на тот факт, что главной отличительной чертой офицера как такового была и есть мотивация в том смысле, что он движим в своей деятельности не материальными стимулами и вознаграждением, а любовью к своей профессии, обязывающей его всецело посвящать себя служению обществу и стране, в рамках которой это общество формируется. Но и обществу со своей стороны приходится брать на себя формально или неформально обязательства по поддержанию офицерства в форме, достаточной для исполнения им своих функциональных обязанностей по его (общества) организованной защите и достойного существования после отставки.
Естественным образом офицерский корпус превратился в номинально бюрократическую профессию и одновременно в бюрократическую организацию. В рамках профессии уровни компетенции стали различаться в зависимости от иерархических рангов (званий), а в рамках организации – от системы штатных должностей.
Источник: nvo.ng.ru
В США положение военных, отношение гражданского общества к военным профессионалам и генералитету определялось и определяется главным образом превалирующей в том же обществе идеологией. Своеобразие американской системы общественно-государственных предпочтений состоит в симбиозе доминирующей здесь идеологии либерализма и безоговорочно воспринимаемых всеми идеалов консервативного характера, нашедших отражение в стабильно действующей с конца XVIII века американской Конституции. Со дня провозглашения независимости в 1776 году и через все критические периоды развития США как государства либерализм и консерватизм являлись и продолжают оставаться константами в американских гражданско-военных отношениях.
Либерализм как идеология, сердцевиной которой является индивидуализм, подчеркивает врожденное духовное и моральное достоинство личности и тем самым не приемлет политические, социальные и экономические ограничения, накладываемые на индивидуальную свободу. Профессиональный военный в силу специфики службы в составе коллектива, строгой воинской дисциплины не может не подчиняться групповым интересам и отсюда формально не приемлет либерализм как таковой.
Следует подчеркнуть, что после провозглашения независимости и практически до окончания гражданской войны в 1865 году либерализм не являлся тотально превалирующей идеологией в бывших североамериканских колониях Великобритании. Более того, он был даже в подавленном состоянии в южных штатах, внутриполитическая обстановка в которых отличалась жестокостью властей и значительно более весомым авторитетом в обществе институтов принуждения, следовательно, уважением «людей в форме». Победа северян и их быстро распространяющееся доминирование по всей стране, сопровождаемое духом «либерального предпринимательства», уже в скором времени стала причиной обособления военных с их консервативным мышлением в отдельную группу. При этом идеалы и философия либерального бизнеса и индивидуализма превратились в идеалы и философию всей нации, воспринятые практически всеми остальными группами американского общества.
Развивавшееся с тех пор пренебрежение к «людям ратного труда» логически не могло не привести и к формированию так называемой «военной политики либерализма», в основе которой лежали идеи изоляционизма на международной арене и малоразмерной постоянной армии. Более того, всеохватывающий либерализм американского общества той поры стал приобретать новые, крайние антивоенные формы в виде ставшего весьма популярным пацифизма. Причем «естественность» и «неизбежность» данного процесса были отмечены американским аналитиком Артуром Экирхом, который писал: «Организованный пацифизм в западной цивилизации является обычным движением среднего класса, а США, как типичная страна среднего класса, полностью разделяли пацифистские принципы».
В среде же военных эпитет «пацифист» сначала приобрел негативное, а затем ругательное, оскорбительное значение. Профессиональные военные из своего затворничества начали воспринимать родную страну как «средоточие индивидуализма и всеобщей коммерциализации», далеких от этических норм армейской и флотской среды. Американское бизнес-сообщество мало что делало для нужд военных, почти не воспринимало их точку зрения и не питало уважения к ним. Военные отвечали ему тем же.
Именно в те годы в качестве героя-защитника нации американскому обществу стал навязываться образ не профессионального военнослужащего, а человека гражданского, либерального по своим взглядам, волею судьбы и обстоятельств вынужденного «надеть форму». Этот факт был подмечен известным в свое время американским историком Диксоном Уэктором, который писал: «…Все великие национальные герои Америки, пожалуй, за исключением Дж. Вашингтона, были либералами, а профессиональный солдат в таком качестве просто не котировался».
В данной связи нельзя не подчеркнуть еще один заслуживающий внимания факт. Среди многочисленных направлений богатой на таланты американской литературы в качестве отдельного направления присутствует антивоенный роман. Начало этому течению в США было положено нашумевшими на весь мир произведениями Норманна Мейлера «Нагие и мертвые», Джемса Джонса «Отныне и вовек» и Германа Вука «Мятеж на «Каине», вышедших на рубеже 1940–1950-х годов на волне осмысления человеческих трагедий как следствий жестокостей военной поры. Но примечательно в данном случае то, что во всех трех, ставших классикой, романах сюжеты складываются вокруг противостояния позитивных героев – либеральных интеллектуалов, волею обстоятельств надевших военную форму, и их антиподов – автократических солдафонов, профессиональных военных, почти открыто симпатизирующих тоталитарному противнику в войне. Естественно, симпатий к военным в американском обществе после этого не прибавилось.
Все это привело к тому, что, как предупреждал Хандингтон, западное либеральное общество в силу сложившихся традиций оказалось не в состоянии быть опорой для военных.
Тем не менее данные выводы представляются некоторым политически окрашенным преувеличением, если отталкиваться от исторической традиции того же американского общества и учитывать факт подчеркнутой американскими же аналитиками второй константы в гражданско-военных отношениях в США, то есть консерватизма – идеологии тех, кто привержен устоявшемуся, привычному, строгому соблюдению обычаев и традиций.
Безусловно нельзя отрицать тот факт, что после Гражданской войны в США в идеологическом плане американские военные как часть общества и общество в целом, по меткому выражению Хандингтона, «начали движение в разных направлениях» и что военные профессионалы упорно продолжали не воспринимать либеральные ценности. Но при доминировании либерализма в американском обществе он отнюдь не был единственным идеологическим течением, окаймлявшим все стороны жизни этого общества, иначе военные не смогли бы существовать и развиваться, зачастую не следуя «либеральным идеалам» и даже вопреки им.
Вдобавок именно американский консерватизм во всех его формах и проявлениях, по справедливому мнению некоторых российских аналитиков, не будучи в слишком жесткой оппозиции американскому же либерализму, разделял и продолжает разделять главные ценности военной этики и даже считает ее одним из проявлений реализма. Все превалирующие течения этой идеологии в ХХ веке, включая «новых правых» (60-е годы) и «неоконсерваторов» (70–80-е годы), в числе приоритетов всегда обозначали интересы национальной безопасности и, соответственно, необходимость роста оборонных расходов, всесторонней поддержки вооруженных сил. Это, естественным образом, не могло не вызвать симпатии в самых широких кругах американских военных профессионалов.
Самюэль Хандингтон указывает на тот факт, что главной отличительной чертой офицера как такового была и есть мотивация в том смысле, что он движим в своей деятельности не материальными стимулами и вознаграждением, а любовью к своей профессии, обязывающей его всецело посвящать себя служению обществу и стране, в рамках которой это общество формируется. Но и обществу со своей стороны приходится брать на себя формально или неформально обязательства по поддержанию офицерства в форме, достаточной для исполнения им своих функциональных обязанностей по его (общества) организованной защите и достойного существования после отставки.
Естественным образом офицерский корпус превратился в номинально бюрократическую профессию и одновременно в бюрократическую организацию. В рамках профессии уровни компетенции стали различаться в зависимости от иерархических рангов (званий), а в рамках организации – от системы штатных должностей.
Источник: nvo.ng.ru
© 2024 Все права защищены